Подняться, выбросить яблочный огрызок в ведро. Я не люблю яблоки, но неожиданно захотелось - большое, красное, кисловатое.
Я улетаю в семь утра 19 октября, ровно через неделю после дня рождения. Есть только одно место на земле, где я чувствую себя всегда хорошо и спокойно. Там, над облаками. Где фиолетовое небо и ослепительно белое солнце. Где можно прижаться носом к стеклу и смотреть на облачное море. Где улыбчивый стюард-красавец, не говорящий по-русски, подает мне маленькую бутылочку белого вина (сэ гратюит, мадам). Где мысль о том, что ты летишь на огромной скорости в город, который любишь, опьяняет больше вина.
Я всю жизнь в дороге.
Стук колес поезда. Мне семь лет. На подъезде к вокзалу Феодосии уже видно море. Вопль восторга. Долгая пыльная белая дорога с высохшей травой, обвешанной улитками, и вот оно, синее, бескрайнее, родное. Почему мне не дано было родиться у моря?
Ночные дороги. Автобус, где погашен свет, быстро и мягко мчится по шоссе. Позади остаются манящие незнакомые города: Кельн, Мюнхен... Лион, Страсбург... Сен Мигель, Аранхуэс... Я проехала половину Европы на автобусах. Полуночные прогулки по Мадриду, мы пролезаем под тяжелой железной цепью в закрытый на ночь королевский дворец, хихикая, метаемся в сторону при виде каждой тени - вдруг полицейский? Два часа ночи, мы почти бежим по Мадриду, уворачиваясь от поливальщиков улиц. Я пою что-то из Пералеса. Мне двадцать лет. Лабиринты мадридских улиц - это тоже дороги.
Дороги домой, ежедневные, не столь романтичные. Но погашен свет, автобус мягко катит по шоссе, в ушах звучит сборник "Кадена Диаль", и я снова не здесь. Прижавшись лбом к стеклу, в собственных мыслях, наблюдая за мелькающими огнями, изученными до последней черточки за шестнадцать лет.
Я не могу жить без дорог. Аэропорты, вокзалы - мой второй дом. Только так я чувствую себя живой. Кем я была в прошлой жизни - цыганкой?
Внизу сигналит такси. Подняться, выбросить яблочный огрызок. В дорогу...