воскресенье, 19 апреля 2009
Это - перевод с испанского моей собственной новеллы "Ojos negros mirada clara". Что в переводе - игра слов, "черные глаза ясный взгляд" или "светлый взгляд" - таковы особенности языка.
У меня было плохое 8 Марта. Хотя я и изо всех сил постаралась устроить себе праздник - поехала в Москву развеяться и посмотреть кино. Кино называлось El Pasado - "Прошлое", в главной роли - мой обожаемый Гаэль с его несравненными кошачьими глазами и бархатными ягодицами. Но фильм ужасен - точнее, ужасен сюжет, ибо невменяемые от любви женщины - это противно и страшно. Расставаясь, уходи навсегда. Не удерживай и не цепляйся за прошлое. Можно привязать к себе, но заставить заново полюбить... нет, это невозможно. Заново влюбиться - это вообще нонсенс. Чувства либо уходят, либо просто охладевают на время (но никуда не деваются). Когда их больше нет, это НАДО принять. Возвращенный насильно мужчина - это тоже печально и противно.
После кино я и вспомнила об этой новелле.
А потом был звонок, на который я не хотела отвечать и не ответила, и случайно разбилась моя любимая чашка - из Барселоны...Такое бывает иногда, и по закону жанра всегда происходит неожиданно.
Она сидела напротив него в метро. На той скамейке напротив было пять женщин, его мысли витали где-то совсем далеко, и... если бы это был любовный роман, тут последовало бы "их глаза неожиданно встретились, между ними проскочила искра". Но это было банальное утро в метро, и она на него даже не посмотрела.
читать дальше
У нее оторвалась на пальто верхняя пуговица. Она мяла в пальцах шарф, помахивала им, словно ей было неловко за пуговицу, и она пыталась спрятать за кисточками шарфа эту мелкую досадную неприятность. На коленях лежал журнал, кажется, "Клара", и, кажется, она его читала, перебирая пальцами свой несчастный шарф, - ему показалось, что к тому моменту, когда объявят её станцию, от бедного куска ткани ничего не останется.
Его жена была сероглазой и любила синий цвет. Ей казалось, что когда она надевает синее, глаза кажутся голубыми. Шарф девушки напротив был красным, как и её пальто, и ему вдруг стало интересно, какими хотят видеть свои глаза девушки, носящие красное. Он посмотрел на её лицо.
Её глаза были черными. Совсем темными, никакого намека на карие или темно-серые. На мгновение он засомневался, но она подняла глаза, бросив быстрый взгляд на название очередной станции за окном поезда, и он окончательно убедился в том, что они черные.
А её лицо было совершенно обыкновенным. Бледное, чуть припухшее, с легкими тенями под глазами. Невыразительное, какое-то смазанное лицо "девушки из метро", сотни подобных встречаются каждый день в подземке. Только глаза были совершенно необычными. Они не были непроницаемо черными - большие, с еле заметным намеком на раскосость, легкое напоминание о присутствии восточной крови, - они были прозрачными и ясными. Сквозь эту черноту можно было глядеть вглубь, в нее можно было погружаться, и почти наверняка на солнце в них появлялись золотистые искорки, как в старом заросшем лесном пруду.
И взгляд. Он словно полыхнул огнем, осветив унылый серый вагон на тот короткий промежуток, когда она подняла глаза. Взгляд был ясный, пронзительный, исполненный какой-то вселенской мудрости и грусти. Таким взглядом смотрят с картин Мадонны. Или сумасшедшие. Безумная из Муэйе де Сан Блас, припомнилось ему, и мотив немедленно привязался, окутал голову. К девушке с таким взглядом нельзя просто и пошло подойти знакомиться... Бедная. Должно быть, ей это сильно мешало, этот взгляд безумной Мадонны, смущающий простых смертных мужчин. Или он единственный это заметил?
Поезд подъезжал к станции Клот Араго. Девушка встала, свернула в руках журнал, не поднимая глаз, направилась к выходу. Он едва не встал вслед за ней, и рассердился на себя: ему нужно было на вокзал Санс, встречать жену из Мадрида. Девушка стояла у выхода, глядя в темноту туннеля. Поезд остановился, и она вышла. Но на ходу обернулась и вдруг посмотрела ему прямо в глаза. Это было падением в бездну. Сердце перестало биться, воздух покинул легкие, и все вокруг наполнилось слепящим светом...
Он успел на вокзал за пятнадцать минут до прихода поезда из Мадрида. Жена опять была в синем, и глаза её действительно казались голубыми. Он поцеловал её, подхватил тяжелый чемодан, и они направились к стоянке такси. Ехать с чемоданом в метро она ненавидела.
По дороге домой у него несильно, но назойливо болела голова. Дома он выпил таблетку аспирина и прилег на диван перед телевизором, пока жена разбирала вещи. Показывали какую-то археологическую передачу, о найденных где-то на юге старых фресках. Одно из нарисованных лиц было странно знакомым. Но он не мог вспомнить, откуда.
11 марта 2004 года его жена была в Мадриде. Возвращалась от матери в одном из поездов, шедших к Анточа. Она смотрела в окно и улыбалась. Напротив какая-то девушка с невыразительным лицом, в пальто с оторванной пуговицей, рассеянно читала женский журнал. В одно мгновение она подняла глаза, и весь вагон наполнился нестерпимым жаром и ослепительным светом...
Спустя три года, 11 марта 2007 года, им был дан второй шанс...
@темы:
переводы,
рассказы,
зарисовки
-
-
20.04.2009 в 11:03аффтар пиши есчо!
-
-
20.04.2009 в 15:47